Тут было душно, как в бане. Настораживало какое-то шипение, доносящееся откуда-то из глубины пещеры.

Где-то хлопнула дверь.

— Выключить фонари! — приказал Захаров шепотом. Кто-то, задевая ветки деревьев и полки, приближался.

Его схватили и осветили лицо фонарем. Шариф!.. — вырвалось у Галина. У Шарифа дрожали губы, на глазах сверкали слезы.

— Товарищи! Здесь остались двое… Всех остальных они убили…

— Где они?

— Я их запер…, Вот ключ…

Вдруг со стороны столовой с шумом хлынула горячая вода.

— Скорее! — Шариф, показывая дорогу, побежал впереди чекистов. — Взорвали электростанцию. А там из-под земли бьет горячий пар. Может затопить! Другого пути нет!

Как только Галин всунул ключ в замок, фонари опять были выключены.

— Ах, сопляк!.. — первым в коридор выскочил Зете и тут же был схвачен чекистами. Не успел опомниться и Миллер.

В саду творилось невероятное: горячим ключом била вода. Кто-то из чекистов обжег себе ногу.

Когда прошли подземную речку, позади что-то загрохотало, стены вздрогнули. Долго было слышно, как где-то происходит обвал за обвалом.

Наконец, земля успокоилась.

«По-видимому, горячий пар соединился с холодной водой, протекающей за электростанцией, и давление его снизилось», — подумал Шариф.

Он понимал, что теперь путь в пещеру закрыт и из всего того, что было там, ничего не осталось.

«А рисунки уцелели! Мы еще будем в Карякэ! — радовался он… И вот он — долгожданный, бесконечно дорогой белый свет!

Шариф покачнулся. Но Галин успел его удержать от падения.

Когда все вышли, Захаров внимательно посмотрел на Миллера:

— Если не ошибаюсь, господин Эдгар Дэвидсон?

Миллер вздрогнул.

— О, господин, я рад, что встретился с человеком, который все знает! Меня, туриста, приехавшего в Советский Союз, обманули плохие люди, и я попался в ловушку!

— Не считаю нужным слушать вашу болтовню, — перебил его Захаров. — Личность человека, прибывшего в Советский Союз с документами убитого Эдгара Дэвидсона, органами госбезопасности уже установлена. — Он перевел взгляд на Зете. — Вы тоже нам знакомы. И давно! Вот только встретились поздновато. Но лучше поздно, чем никогда!

Захаров повернул лицо к Шарифу и улыбнулся.

— Ты и твой друг держали себя, как настоящие герои! — тепло и проникновенно сказал он. — Буду ходатайствовать о представлении вас к правительственной награде и не сомневаюсь, что вы ее получите!

Шариф плохо слышал Захарова. От света у него жмурились глаза. А от свежего лесного воздуха, от того, что он стоит на земле, среди родных людей, от того, что над ним горячее солнце и такое ясное и синее небо, кружилась голова.

Какое ты прекрасное, солнце Родины!